"Ты гори, невидимое пламя".
За обедом он говорит:
надевай нарядное, мы идём на концерт.
Будет квартет, пианист-виртуоз в конце.
Бросай своё макраме, я купил билет.
Она говорит: Нет.
Ты только представь себе:
начнётся пожар,
посыплются стены, асфальт поплывёт, дрожа,
а я в лёгком платье, в бусах и без ножа,
на каблуках,
в шелках,
в кружевах манжет —
как же я буду бежать?
Он думает: вот-те на, нас опять догнала война.
Варвара совсем плоха,
едва зацветает черёмуха,
начинается вся эта чепуха.
А я ведь тоже видел немало,
над головой три года свистело и грохотало.
Досадует: вот ведь, взяла манеру
пугаться каждого звука.
Тогда завели бы сына, сейчас бы нянчили внука.
А так, конечно, отвлечься нечем,
прогулка — история всякий раз.
Разве бы я её не укрыл?
Разве не спас?
Он доедает свой хлеб,
и кусочек откладывает
про запас.
надевай нарядное, мы идём на концерт.
Будет квартет, пианист-виртуоз в конце.
Бросай своё макраме, я купил билет.
Она говорит: Нет.
Ты только представь себе:
начнётся пожар,
посыплются стены, асфальт поплывёт, дрожа,
а я в лёгком платье, в бусах и без ножа,
на каблуках,
в шелках,
в кружевах манжет —
как же я буду бежать?
Он думает: вот-те на, нас опять догнала война.
Варвара совсем плоха,
едва зацветает черёмуха,
начинается вся эта чепуха.
А я ведь тоже видел немало,
над головой три года свистело и грохотало.
Досадует: вот ведь, взяла манеру
пугаться каждого звука.
Тогда завели бы сына, сейчас бы нянчили внука.
А так, конечно, отвлечься нечем,
прогулка — история всякий раз.
Разве бы я её не укрыл?
Разве не спас?
Он доедает свой хлеб,
и кусочек откладывает
про запас.