раньше называлось – проспект калинина
а теперь зовётся — новый арбат
улица понтовая, но не длинная
помню её в олимпийский год.
шелестели окнами дома высокие
дядюшка повёл нас в кафе “валдай”
я в тот день узнал, что умер высоцкий
но значения этому не придал.
я тогда, признаться, любил окуджаву
здесь же и пластинки искал, в “мелодии”
много лет, исцарапанная и ржавая
моя “ригонда” гниёт на лоджии.
теперь в глазах пульсирует казино
остроносые лыбятся – “слушай, брат”
“мелодия” камнем ушла на дно
под землёй виниловый китеж-град.
скоро ли, распрямив стеклянные паруса
выйдут из этой гавани корабли?
я всё хуже слышу их голоса
и всё отчетливей – голос моей земли.
я земля, выкликаю своих засранцев
из пельменной, рюмочной, из пивной
всё доедено, близится время танцев
потанцуй со мной
а теперь зовётся — новый арбат
улица понтовая, но не длинная
помню её в олимпийский год.
шелестели окнами дома высокие
дядюшка повёл нас в кафе “валдай”
я в тот день узнал, что умер высоцкий
но значения этому не придал.
я тогда, признаться, любил окуджаву
здесь же и пластинки искал, в “мелодии”
много лет, исцарапанная и ржавая
моя “ригонда” гниёт на лоджии.
теперь в глазах пульсирует казино
остроносые лыбятся – “слушай, брат”
“мелодия” камнем ушла на дно
под землёй виниловый китеж-град.
скоро ли, распрямив стеклянные паруса
выйдут из этой гавани корабли?
я всё хуже слышу их голоса
и всё отчетливей – голос моей земли.
я земля, выкликаю своих засранцев
из пельменной, рюмочной, из пивной
всё доедено, близится время танцев
потанцуй со мной