[Солнечный_свет]

Борис Пастернак
* * *
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.

Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.

Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.

Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.

---

САША ЧЁРНЫЙ

[haiam]

САША ЧЁРНЫЙ

"ГОРОДСКАЯ СКАЗКА"


Профиль тоньше камеи,
Глаза как спелые сливы,
Шея белее лилеи
И стан как у леди Годивы.

Деву с душою бездонной,
Как первая скрипка оркестра,
Недаром прозвали мадонной
Медички шестого семестра.

Пришел к мадонне филолог,
Фаддей Симеонович Смяткин.
Рассказ мой будет недолог:
Филолог влюбился по пятки.

Влюбился жестоко и сразу
В глаза ее, губы и уши,
Цедил за фразою фразу,
Томился, как рыба на суше.

Хотелось быть ее чашкой,
Братом ее или теткой,
Ее эмалевой пряжкой
И даже зубной ее щеткой!..

"Устали, Варвара Петровна?
О, как дрожат ваши ручки!"-
Шепнул филолог любовно,
А в сердце вонзились колючки.

"Устала. Вскрывала студента:
Труп был жирный и дряблый.
Холод... Сталь инструмента.
Руки, конечно, иззябли.

Потом у Калинкина моста
Смотрела своих венеричек.
Устала: их было до ста.
Что с вами? Вы ищете спичек?

Спички лежат на окошке.
Ну, вот. Вернулась обратно,
Вынула почки у кошки
И зашила ее аккуратно.

Затем мне с подругой достались
Препараты гнилой пуповины.
Потом... был скучный анализ:
Выделенье в моче мочевины...

Ах, я! Прошу извиненья:
Я роль хозяйки забыла -
Коллега! Возьмите варенья,-
Сама сегодня варила".

Фаддей Симеонович Смяткин
Сказал беззвучно: "Спасибо!"
А в горле ком кисло-сладкий
Бился, как в неводе рыба.

Не хотелось быть ее чашкой,
Ни братом ее и ни теткой,
Ни ее эмалевой пряжкой,
Ни зубной ее щеткой!


источник

@темы: городское, о любви, жизнь

---

песенка из рассказа Тэффи

[Елена Г.-А.]

народная?
по памяти.

*

Жил-был мальчик на воле,
на воле мальчик, на своей.

И кажду мелку пташку
на лету мальчик сбивал.

И кажду красну девицу
навстречу мальчик целовал.

Вольно, мальчик, на воле!
На воле, мальчик, на своей!

@темы: фольклор, Тэффи, песни

---

стихотворенье Владимира Набокова

[Е. А.]

/концовка романа "Дар"/.
недавно вспомнилось почему-то; подумалось, что подходит к явлению fan fiction)
привожу по памяти.

*

Прощай же, книга! Для видений
отсрочки смертной тоже нет.
С колен поднимется Евгений,
но удаляется поэт.
И всё же слух не в силах сразу
расстаться с музыкой, рассказу
дать замереть; судьба сама
ещё звенит, и для ума
внимательного — нет границы
там, где поставил точку я.
Продлённый призрак бытия
синеет тихо сквозь страницы,
как завтрашние облака —
и не кончается строка.

@темы: Набоков, об искусстве

---

Признаки благородной души

[Князь Вежич]

Десять признаков есть у души благородной,
Шесть ее унижают. Быть нужно свободной

Ей от подлости, лжи и от зависти низкой,
Небрежения к близким, к несчастью и боли народной.

Коль богат, то к друзьям проявляй свою щедрость,
Будь опорою им и звездой путеводной.

А впадешь в нищету – будь и сильным и гордым,
Пусть лицо пожелтеет в тоске безысходной.

Краток век, каждый вздох наш быть может последний,
Не терзайся о мире заботой бесплодной,

Смерть играет без устали в нарды: мы шашки,
Мир – доска, день и ночь, как две кости, в руках небосвода.

@темы: философия, Авиценна

---

А. К. Толстой. Илья Муромец

[Елена Г.-А.]

летнее стихотворенье.

*

Под броней с простым набором,
Хлеба кус жуя,
В жаркий полдень едет бором
Дедушка Илья.

Едет бором, только слышно,
Как бряцает бронь.
Топчет папоротник пышный
Богатырский конь.

И ворчит Илья сердито:
«Ну, Владимир, что ж?
Посмотрю я, без Ильи-то
Как ты проживешь?

Двор мне, княже, твой не диво!
Не пиров держусь!
Я мужик неприхотливый,
Был бы хлеба кус!

Но обнес меня ты чарой
В очередь мою —
Так шагай же, мой чубарый,
Уноси Илью!

Без меня других довольно:
Сядут — полон стол!
Только лакомы уж больно,
Любят женский пол!

Все твои богатыри-то,
Значит, молодежь;
Вот без старого Ильи-то
Как ты проживешь!

Тем-то я их боле стою,
Что забыл уж баб,
А как тресну булавою,
Так еще не слаб!

Правду молвить, для княжого
Не гожусь двора;
Погулять по свету снова
Без того пора!

Не терплю богатых сеней,
Мраморных тех плит;
От царьградских от курений
Голова болит!

Душно в Киеве, что в скрине,
Только киснет кровь!
Государыне-пустыне
Поклонюся вновь!

Вновь изведаю я, старый,
Волюшку мою —
Ну же, ну, шагай, чубарый,
Уноси Илью!»

И старик лицом суровым
Просветлел опять.
По нутру ему здоровым
Воздухом дышать;

Снова веет воли дикой
На него простор,
И смолой и земляникой
Пахнет темный бор.

<Май ? 1871>

@темы: история, лес, А. К. Толстой, лето, природа, политика

---

о. Сергий Круглов. Памяти кота

[Елена Г.-А.]

Вот, эти
Наши ближние, которых мы возлюбили как самих себя,
Покидают нас, оставляя нам нас самих.
Возвращаются в вечное лоно.
Всё, всё своё они забирают с собой:
Булатное отточенное смиренье,
Бриллиантовую верность,
Золотую лень,
Пламенную настойчивость,
Червлёное серебряное лукавство.

Память, шерстяная, потёртая, серая,
Севшая от употребления, потерявшая форму и размер,
Рваная кое-где (заштопать, немного поносить),
Но пока ещё тёплая, – хоть это мы успели оставить себе.

Закутавшись до плеч, мы не спим,
Сидим и сидим с тобой на крыльце,
Молчим,
Смотрим, задрав головы, им вслед,
В невероятную бездонную ночь,
В которой мерцают зеленоватой надеждой
Линии их жизней на подушечках лап.

(с)

@темы: верлибр, о расставании, кошки, о. Сергий Круглов, о смерти

---

о. Сергий Круглов. Место спасения

[Елена Г.-А.]

Страшный сон видит иеромонах:
Мегаполис наполнен
Угольнолиловым дождём
И голубыми.
Упругие, скользкенькие, одутловатые,
На лягушьих циркулем ножках,
Они – всюду,
Тенями перебегают на фоне струящегося неона реклам,
Визгливо хихикают, ёжатся,
Голосуют на обочинах пульсирующих тротуаров,
Спасаясь от дождя,
Голубые протискиваются друг к другу в розовые
Аккуратненькие пежо.
Да что ж такое! полон город
Этой пакости! Да где же вы, социально близкие –
Бабки-колдовки, суеверные тётки-вахтёрши,
Воры, алкоголики, скинхеды, директора
Инвестиционных фондов!
Иеромонах отчаянно кричит –
И просыпается. Бух, бух сердце. Господи, помилуй.

Скоро служить Литургию

(запасов...)

(запасов
Муки на просфоры и ядовито-фиолетового
Технического кагора, производства Беслана,
Хватит ещё на полгода.
Что будет дальше –
Об этом иеромонах старается не думать:
День настал – вот и
Довлей, его злоба).
Единственное, к чему за эти годы
Иеромонах так и не смог привыкнуть –
Отсутствие молящихся в храме
(Хорошо хоть, всякий раз во время Херувимской
Из нор выходят
Обитатели пепла, двуглавые крысы,
Розовые, слепые,
Садятся в рядки, тонко, печально
Поют беззубыми роговыми ртами, –
Хоть кто-то живой).

Иеромонах напяливает ОЗК,
Делает три поклона
У подножия ржавой железной лесенки, уходящей ввысь,
Осеняет себя крестом, карабкается
И, с усилием сдвинув массивный свинцовый люк,
Вылезает из бункера.

Господи, прости меня, грешного,
Глупого человека! конечно,
И нынче в мире – то же,
Что и вчера, и третьего дня, и завтра:
Пепел,
Пепел от горизонта до горизонта.
В последнюю бомбардировку никто не выжил.
От города и монастыря – только, серые на сером, тени,
От братии – только помянник.
Собственно, вот же земля, вот – где-то вверху – небо,
Вот – данное мне место спасения,
Другого не будет, почва и подножие
Грядущего Твоего Царства,
Вот Бог и душа, вот и весь монах, – но и всё же,
Всё же: ни единого
Самого завалящего ближнего,
Подлежащего возлюбленью!

(с)

@темы: верлибр, о. Сергий Круглов, о вере, сны, о любви, о войне, о смерти

---

Дмитрий Сухарев. Вспомните, ребята!

[Е. А.]

И, когда над ними грянул смертный гром,
Нам судьба иное начертала —
Нам, непризывному, нам, неприписному
Воинству окрестного квартала.

Сирые метели след позамели,
Все календари пооблетели.
Годы нашей жизни, как составы, пролетели,
Как же мы давно осиротели!

Вспомните, ребята, вспомните, ребята!
Разве это выразить словами —
Как они стояли
У военкомата
С бритыми навечно головами.

Вспомним их сегодня всех до одного,
Вымостивших страшную дорогу.
Скоро кроме нас уже не будет никого,
Кто вместе с ними слушал первую тревогу.

И, когда над ними грянул смертный гром
Трубами районного оркестра,
Мы глотали звуки ярости и муки,
Чтоб хотя бы музыка воскресла!

Вспомните, ребята, вспомните, ребята!
Это только мы видали с вами —
Как они шагали
От военкомата
С бритыми навечно головами.

@темы: память, о расставании, Сухарев, о войне, о смерти, песни

---

Олег Ладыженский

[Князь Вежич]

...вновь перечитать -- как в экипаже
Покатить назад, а не вперед.
Маршала заметить в юном паже,
Время раскрутить наоборот,
И себя увидеть в персонаже,
Зная, что чуть позже он умрет.

@темы: память, философия, Олег Ладыженский, о смерти, жизнь

---

Диалогом?

[Князь Вежич]

В его кармане красный лепесток -
Подарок для придуманной богини.
В его глазах бездонные пустыни,
И смерчи, жадно пьющие песок.

Он видел все. Он видел города,
Где пели птицы в бирюзовом лоне.
И звезды выжигали на ладони
Кривые тропы, что ведут туда.

Чудные помыслы, чудная блажь –
Запутаться в ее тяжелых косах.
Кувшин с водой и деревянный посох
Ему твердили: это лишь мираж.

Тянулись годы, день похож на день.
Там вдалеке трава и небо сине.
Он шел вперед, и следом шла пустыня –
Пустой души единственная тень.

(c) GoodBadEvil

Это автору написали:
Оазис был, и был с ним ад и рай..
Но он прошел, как будто не заметил..
И лишь в конце пути прозренье встретил...
Ища себя, Себя не потеряй..

А это он в ответ:
Он верил: ждет удача впереди,
Родимый дом и ласковое ложе.
Куда бы он ни шел, одно и то же:
Цветущий сад с пустыней посреди.

@темы: философия, природа, жизнь

---

Джек-с-Фонарём. Подменыши: Богганы

[Князь Вежич]

орфография и пунктуация сохранены

Старый город наполнен дождем и мечтами о лете, ветер пахнет весной, тротуары не могут остыть. Крыши тают на солнце, звенят, отражаются в Тэде. Тэд идет налегке, Тэд минует дворы и мосты. Тэд уходит домой посреди годового отчета, что конечно само по себе - неоправданный риск. Завтра вызовет шеф, надо будет придумать чего-то...

У него в гараже второй месяц живет василиск.

Как попал - неизвестно, откуда - да черт его знает. Просто как-то пришел и улёгся огромной горой. Может кто-то изгнал из его василисьего края, или просто в бою победил безымянный герой. Вот теперь он лежит, и ночами скрипит как корыто, слишком слабый, похоже, чтоб было куда убежать.

Тэд сначала боялся - глаза хоть всё время закрыты, только зубы и когти длинней и острее ножа. Но живой же вон, дышит - теперь уже поздно брыкаться. И прожорливый, пакостник, наглый! - не дать и врагу...
Тэд обставил гараж, и назвал василиска Гораций. (Иногда, если злится - "Мой пятый рабочий прогул")

Тэд готовит весь день, забывает про ланч и про ужин, на работе огрёб замечанье и кучу проблем.
Но когда он бежит к гаражу по мостам и по лужам, даже смерть ему кажется только пылинкой в золе.

***
ночью в небе рассыпана кем-то алмазная крошка;
два огромных зрачка светят сквозь темноту гаража -
сколько можно, лежишь здесь, как старая сытая кошка,
звуки ночи зовут, кровь играет, пора убежать,
убежать! разорвать эти хрупкие петли и скрыться
ведь поправился где-то, наверно, неделю назад...

...но когда тэд приходит, он пахнет дождём и корицей
и гораций, тихонько вздохнув, закрывает глаза.



Автор рисунка:  Planewalker

@темы: философия, городское, жизнь

---

Автор неизвестен

[<Sarabi>]

Дождь прошёл,
На мокрой грядке
Лежит сырой довольный огурец.

@темы: лето, погода, природа

---

Елена Фанайлова. Донской иконостас, вторая половина XIX в. 1.

[Е. А.]

Северная граница хазарского каганата.
Грудью коснёшься невидимого каната,
Ровно бурлак,
И не можешь сойти, как с магнитного плато,
Глуповатую волю сбирая в кулак

Там натянуты лезвия силы
По-над Доном над страшной его высотой
И блистают доныне как сабли в грозу
Над зелёной и синей дневною луной,
Воскресают, как быстрые птицы из ножен,
Там стоят меловые монастыри,
Отражаясь в далёкой воде.
Человеку там путь не положен.

Под ногами под куполом хрупким
Пустоты и змеи на белой земле чабреца
Поле поле кто тебя трогал и прятал в тебе мертвеца
Пробивал известковые трубки
Реставрировал прикосновения Кузнеца
Отпечатков пустые скорлупки

@темы: память, Фанайлова, лето, река, о смерти

---

стихотворенье Елены Исаевой

[Е. А.]

Меня не любили поэты —
Поэтов любила сама.
Любовью ничьей не воспета,
Я их обходила дома.
Не мучила, ночью не снилась,
Не злилась, практически, нет,
Когда оценить доводилось
Не мне посвящённый сонет.
И ни для кого не обуза,
Беспечно кивнув головой,
Я, словно ничейная муза,
Ночной улетала Москвой.
И где-нибудь вовсе некстати,
На чьих-то несома руках,
Я слушала о сопромате,
Об опытах на червяках.
И рифмы ко мне приходили,
Качаясь на гребне строки...
Меня инженеры любили,
Биологи и моряки!

(с)

@темы: о поэзии, Елена Исаева, о любви

---

два стихотворенья Бориса Слуцкого

[Е. А.]

Я судил людей и знаю точно...

Я судил людей и знаю точно,
Что судить людей совсем не сложно, —
Только погодя бывает тошно,
Если вспомнишь как-нибудь оплошно.
Кто они, мои четыре пуда
Мяса, чтоб судить чужое мясо?
Больше никого судить не буду.
Хорошо быть не вождем, а массой.
Хорошо быть педагогом школьным,
Иль сидельцем в книжном магазине,
Иль судьёй... Каким судьёй? Футбольным:
Быть на матчах пристальным разиней.
Если сны приснятся этим судьям,
То они во сне кричать не станут.
Ну, а мы? Мы закричим, мы будем
Вспоминать былое неустанно.

Опыт мой особенный и скверный —
Как забыть его себя заставить?
Этот стих — ошибочный, неверный.
Я неправ.
Пускай меня поправят.

Четвёртый анекдот.

Четвёртый анекдот

За три факта, за три анекдота
вынут пулеметчика из дота,
вытащат, рассудят и засудят.
Это было, это есть и будет.

За три анекдота, за три факта
с примененьем разума и такта,
с примененьем чувства и закона
уберут его из батальона.

За три анекдота, факта за три
никогда ему не видеть завтра.
Ои теперь не сеет и не пашет,
анекдот четвёртый не расскажет.

Я когда-то думал все уладить,
целый мир облагородить,
трибуналы навсегда отвадить
за три факта человека гробить.

Я теперь мечтаю, как о пире
духа, чтобы меньше убивали.
Чтобы не за три, а за четыре
анекдота со свету сживали.

@темы: память, философия, Слуцкий, о войне, о смерти, политика

---

Коста Хетагуров. Христос воскрес!

[Е. А.]

Умолкни, ненависть и злоба,
Цепей бряцанье, звон оков!
Развейся, мрак холодный гроба,
Безумье варварских веков!

Прочь, скорбь, печали и сомненья!
Свершилось чудо из чудес —
Из мрака, суеты и тленья,
Скорбей и слез Христос воскрес!

Слез, мироносицы, не лейте!
Не плачь, святая Дева-Мать!
Идите, сеятели, сейте
На нивах Божью благодать!

Спасенье миру возвещая,
Гремит торжественно с небес
Бесплотных духов песнь святая:
«Христос воскрес! Христос воскрес!»

Настанет день,— сплотившись дружно
Под светлым знаменем креста,
Мы все пойдем единодушно
На зов Спасителя-Христа...

Девизом будет нам распятье,
Благословление небес
Повсюду с нами... Пойте, братья:
«Христос воскрес! Христос воскрес!..»

@темы: о вере, Хетагуров, о Боге

---

стихотворение Александра Блока

[Anastessia]

Моя душа — страна волшебных дум,
Потух огонь — и думы отлетели,
Огонь горит — и с новой силой ум
Меня ведет к моей далекой цели...
22 апреля 1899

@темы: Блок, жизнь

---

стихотворение Анны Ахматовой

[Anastessia]

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.

@темы: о расставании, Ахматова, жизнь

---

Юнна Мориц. Там другое

[Е. А.]

Что ты видишь там, куда ты смотришь?
Вижу я ту сторону вопроса,
за которой - Месяц и Венера,
Пятница Страстная с погребеньем
и Святое Воскресенье с Пасхой.

Что ты слышишь там, куда ты смотришь?
Слышу я ту сторону ответа,
где душа бывает после смерти,
после нашей смерти - не своей.
Хорошо ли там, куда ты смотришь?
Цыц, проклятый разум, - там другое!..

Вижу я ту сторону вопроса,
слышу я ту сторону ответа,
где ни знает меры ни Пространство,
ни Господня воля - до вишнёвой
косточки сжимающая звёзды,
ни горизонтальная восьмёрка -
прорезь (в маске вечности) для глаз,
бабочка, летящая в бинокле
капитана, плынувшего в бездну...

Неужели бабочка посмертно
с отвращеньем вспоминает воздух,
одуванчик, липу и сирень?
Неужели страшно ей воспомнить
золотые крылья? Неужели
даже эта лёгкость - наказанье?
Что тогда мы знаем о душе?

Что мы знаем о её свободе,
о её затменьях и прозреньях,
о рожденьях предыдущих жизней?
Что мы знаем о своей душе,
бабочке её уподобляя,
между тем как бабочка томится
всей душой в летающей тюрьме,
спрашивая душу то и дело:
- Что ты видишь там, куда ты смотришь?

...Что ты видишь там, куда ты смотришь?
Вижу я ту сторону вопроса,
слышу я ту сторону ответа,
где душа бывает после смерти.
Хорошо ли там, куда ты смотришь?
Цыц, проклятый разум, - там другое!..

@темы: философия, Мориц, о смерти